От автора. Что такое «точка» русской деревни

От автора. Что такое «точка» русской деревни

Как «горожанин, «сбежавший» на вологодскую природу в 2007 году и проникшийся ежедневным ведением ЛПХ на хуторе в Верховажском районе, имею особое мнение о том, всегда ли могла русская деревня «делать все» и при этом существовать автономно. Очевидно, могла. Но… в совершенно конкретных условиях прошлых столетий.

Могла ли «родить» талантливых людей? И это бесспорно. Вспомним хотя бы Михайло Ломоносова, протопавшего с рыбным обозом «сквозь» нынешнюю Вологодскую область, когда та еще не называлась таковой. И сегодня огромная часть успешно обучающихся студентов в университетах — дети деревни. Таланты рождаются вне зависимости от времени и географии.

Но вот дальше… Со всей почтительностью хотел бы заметить следующее.

Сегодня, а наиболее интересно именно «сегодня» русской деревни, с упором на конкретику («в каждой избушке свои погремушки»), деревня не «универсальна».

И скажу более крамольную вещь — не желает быть универсальной. Крестьянин — с позволения так назвать сельского жителя — отучился от труда, коему был привержен столетия. И разумеется, основанием этому явились внешние условия. Еще в начале ХХ века сложилась ситуация, когда рабочие в городах считались наиболее грамотными, по сравнению с крестьянами, ориентированными, как верно замечает автор, прежде всего на кустарно-артельный образ жизни. Существуют подлинные документы, что на флот в период Первой мировой войны призывали из запаса в основном рабочих, в то время как «ваньки с упряжками» (извоз) сплошь и рядом были выходцами из деревни. И разумеется, причиной тому не отсутствие у рабочих любви к лошадям.

В деревне не меньше катастроф (по отношению к крупному городу), просто они — другие. Здесь это почти повсеместный алкоголь, «форс-мажорные» подарки матушки природы, невысокий уровень защиты жизни (медицинская помощь, обеспечивающаяся почти везде по остаточному принципу), невысокий уровень профессиональных навыков и охраны труда (лесозаготовки). К слову, отсутствие работы и перспектив в деревне, что очень важно для развивающейся и честолюбивой личности, — еще одна катастрофа.

Продукты в сельских магазинах (даже те, что продают с соблюдением обязательных требований по сертификации), как правило, привозные, с качеством невысоким и… заметно дороже «городских» (на примере городов федерального значения — мегаполисов Москвы и Санкт-Петербурга). Рынок сбыта собственных товаров деревней (под деревней понимаю и районные центры) не налажен (не систематичен).

Но главное, главное в том, что отток молодых и перспективных — еще не потерянных для общества людей — из деревни огромный. Он кажется естественным. И слава богу. В городах их не пугают катастрофы, хотя многие действительно терпят лишения — без собственного жилья. Не секрет, что приезжих сельчан охотно берут на работу как людей, не то чтобы приученных к труду, но более покладистых, зависимых от обстоятельств.

Что сегодня может предложить молодому деревня?

В Сметанино Верховажского района я слышал от местных реальное выражение: «у нас кто не уехал — тот или больной, или дурной». Это не я придумал.

Но не могут все уехать, в том числе из-за разных возможностей. Да и не все хотят. Но те, кто продолжает жить в современной деревне, носят воду из колодцев, «нарушают» скотину и «зарабатывают» на лесе, что мешает им стать предпринимателями и «производить продукты для внутренних потребностей» при всей реально действующей государственной системе помощи начинающим предпринимателям? Корни причинно-следственной связи в этом вопросе намного глубже, чем просто «нам не создали условий».

Деревни, которую я раньше, до близкого знакомства с нею, считал «экологически безопасным местом, не тронутым тлетворным влиянием прогресса в совокупности с красотой лиц и характеров», вне внешних связей не существует. Здесь такие же факторы формируют гедонистическое общество, ориентирующееся на удовольствия.

Приверженцев сельского туризма не так много, как кажется, предпринимателей, поднявшихся «с колен» и успешно хозяйствующих в деревне, — единицы (о них нередко пишет «СН»). Опыт наших «деревенских» предков интересен лишь немногим интеллектуалам, слава богу, они есть в каждом районе — это краеведы, популяризаторы и мастера центров творчества, последователи и строители северной русской культуры. С ушедшим поколением почти потеряны огромные культурные ресурсы преданий, обычаев, традиций, верований, частушек.

Мы с «Верховажским вестником» не просто говорили, а кричали голосом в Верховажском районе о необходимости сохранения этого культурного наследия. Я сам давал несколько статей в печатный рупор района. Но они казались власти голосом, вопиющим в пустыне. Конечно, кое-что за период последних десятилетий сделано (ничтожно мало от того, что можно было бы спасти) — и это, спасенное, прежде всего заслуга неравнодушных провинциалов.

Деревня сегодня не ориентирована на труд. Зачем? Нет мотивации. Возврат же к былым временам универсального и автономного хозяйства немногим погреет душу.

Недавно разговаривал с местными.

И вот я скажу вам, чем именно сегодня занимаются некоторые деревенские деятели. Они складируют запасы (коробками) на… черный день (в декабре 2012 года, когда наконец не наступил мнимый конец света). Им мнится, что все горожане, увлекаемые жаждой жизни, бегущие от опасности вселенской катастрофы, скопом переедут в деревню.

Нет, дорогие мои. Деревня — не то привлекательное и даже правовое поле, где можно гармонично развиваться, давать детям всестороннее и конкурентно способное (относительно европейских стандартов) образование, зарабатывать на жизнь и быть востребованным в своей социальной страте. За редким исключением, это территории, непривлекательные для инвестиций, сколько бы не говорили об обратном некоторые главы районов.

Согласен, что предпринимательство в деревне существует. Но это такой же по масштабам «осколок» былых артелей, ограниченных и ориентированных на небольшое производство товаров (сегодня — чаще на перепродажу), или заимствование у природы ее лесных богатств.

Одним безусловным фактором притягательности деревни для человека остается природа.

В деревню едут на выходные «дети деревни», из городов — на отдых, в отпуск, к истокам, к земле, к березкам, которые у каждого русского в сердце…

Фаза «перманентных техногенных катастроф» в городах (излюбленная тема сельских жителей — им нравится думать, что они в чем-то лучше) не суть явление, присущее лишь нашему времени. Катастрофам в мегаполисах способствуют различные факторы. Большое скопление разносторонне образованных, мотивированных людей с различными морально-деловыми качествами и принципами, в том числе прибывших — по разным причинам (в основном это причины материального характера и желание перспектив, отрыв от «универсальной» деревни, которая молодым не нужна) — из деревни — один из таких «человеческих» факторов. В деревне он почти исключен. Зато имеют место быть иные, специфические и не менее губительные для личности особенности.

Прогнозы — дело неблагодарное. «Человек предполагает, а бог располагает».

На мой взгляд, по вышерассмотренным основаниям массовое переселение из города в деревню произойдет не так, как видится в авторском варианте. Города еще надолго останутся урбанистическими центрами производства (работы), развития и культуры. Успешными горожанами (среди которых, к слову, много детей деревни) будут освоены новые территории, прежде всего за границей России (уже сегодня стоимость дома в соседней Финляндии доступна для россиянина), затем — на территориях, приближенных к городам. Уже созданы и развиваются небольшие поселения — спутники в зоне «быстрой» доступности (100–200 км) от мегаполисов и «губернских» городов, вроде Вологды. Я думаю, это не совсем классическая сельская местность, а скорее котеджные поселки городского типа.

Все это я вынес из собственного опыта, который, безусловно, лично мне пошел на пользу. За сим остаюсь с одной лишь оговоркой, что могут быть и другие деревни, и другие суждения.

Дача, как известно, происходит от слова «давать». Император Петр I давал приближенным лицам за особые заслуги пригородные усадьбы. Кстати, красивейшие старинные загородные усадьбы русской знати до сих пор сохранились в некоторых районах Финляндии. Тем не менее, несмотря на общее историческое прошлое, на сегодняшний день дача для русского и хотя бы для финна — это разные вещи.

Для жителей российских мегаполисов дача — это зачастую единственная возможность выбраться из душного города на природу и провести время в относительном уединении, отгородившись от соседей максимально высоким забором. Дачный участок — это личная крепость, в строительство которой зачастую вкладываются все силы и средства, чтобы быть «не хуже соседей». Однако реального уединения не получится: участки и дома находятся очень близко. Недаром в русском языке прочно закрепилось такое понятие, как «шесть соток» — стандартный размер куска земли, выделяемый семье. Вот в таких условиях и живут сегодня большую часть лета жители России — на дачных участках.

Такому человеку, как современный житель деревни (не дачник), можно сказать очень многое, и очень многое он тебе простит. Но… вот чего никогда не делайте с сельскими жителями (послушайтесь моего мудрого совета) — не трогайте их заблуждений. Это бесполезно. У многих из них ничего другого почти нет.

Да и у меня еще не тот жизненный опыт, чтобы судить о целой цивилизации сельских жителей, которых, впрочем, во все времена можно легко отличить в городах (ментальность слабо мигрирует), где они предпочитают работать и скрывать свое происхождение.